Но счастье длилось недолго - летом 1988 наша Брестская контора на 4 с плюсом сдала проверку комиссии ГВП и всех офицеров включили в резерв на выдвижение. И уже в ноябре этого же года я был назначен замом прокурора *** в Баку. Семейство оставил в Бресте, а сам на "жигуленке" покатил из Бреста в Баку (прикинь!)

Буквально через несколько дней после моего приезда в Баку первый раз были введены войска и комендантский час. Бабуины возжелали самостийности, создали "Народный Фронт", стали требовать выхода из Союза, выселения всех русскоязычных, вывода советских войск с территории Азербайджана и т.д. Все это сопровождалось провокациями, попытками нападений на воинские части и склады с оружием и боеприпасами, диким антирусским национализмом, массовыми (сотни тысяч) демонстрациями.

В каждом районе города были созданы военные комендатуры, которые дислоцировались в зданиях районных комитетов КПСС. Около 300 тыс.бабуинов неделю сидели на площади у здания Правительства, жгли сотни костров, изуродовали весь асфальт и за неимением заведений типа "Мэ" и "Жо" до верху засрали центральный фонтан c наядами. На каждом крупном перекрестке стояла бронетехника, проверялся каждый проходящий мимо автомобиль. В случае неисполнения приказа об остановке немедленно открывался огонь на поражение.

Однажды ночью министр культуры Полад Бюль-Бюль оглы, думая, что комендантский час не для него и «пскопская» десантура ну просто обязана знать в лицо азербайджанского соловья, нарвался на неприятности. Без лишних слов и какого - либо пиетета его выволокли из машины и надавали таких киздюлей, что он потом целый месяц зализывал раны в больнице, дивясь непредсказуемости и недостаточному культурному уровню русских солдат.

В общем, весь этот бардак продолжался до весны 1989, потом как-то все сошло на нет, бабуины затаились и внешне все выглядело более-менее пристойно.

Но с ноября 1989 г...о вновь понеслось по трубам. На этот раз еще одним раздражителем, помимо нас, русских, выступили армяне. Начались массовые погромы не только в Баку, но по всей республике. Я лично был свидетелем тому, как армян выбрасывали из окон домов с 3-12 этажей, отлавливали на улице, избивали, связывали проволокой, обкладывали старыми автомобильными покрышками и прямо на улицах сжигали заживо.

Самое страшное - это обыденность происходившего. Представь себе - солнечное утро, начало дня. Улицы запружены людьми, идущими на работу, в обычном режиме ходит общественный транспорт, мамки ведут детишек в садики и школы. А в это же время, то у одного дома, то у другого клубятся кучки озверевших бабуинов (в основном молодняк), в открытую убивающих людей. Милиция или проходит мимо, или безучастно наблюдает за происходящим. Обыватели же просто огибают место убийства и, как ни в чем ни бывало, идут дальше. Некоторые останавливаются минут на 5, чтобы полюбопытствовать, кого именно и как убивают. Затем все расходятся, оживленно и радостно обсуждая событие. Через полчаса трупов уже нет, тротуар вымыт и все идет своим чередом. И так по всему городу.

Обезумевшие армяне, бросив все, ломанулись в расположение наших воинских частей, где их принимали, размещали, кормили, мыли, оказывали мед. помощь и т.д. Это подлило масла в огонь и теперь уже бабуины стали штурмовать наши части.

Примерно 10-12 января 1990 в Баку вновь были введены войска. И понеслось... Основные события в Баку развернулись 19-21 января 1990. Почти в центре города, в военном городке "Сальянские казармы" располагался штаб 60 МСД *** с танковым полком, двумя мотострелковыми полками, батальоном связи, разведротой, ЗРП. Здесь же находились склады артвооружения. Со всех сторон городок окружен жилыми домами.

В городке имелось 3 КПП и 2 КТП парков. Вечером 19 января 1990 бабуины в количестве не менее 5 000 особей блокировали все КПП и КТП с помощью залитых под пробку бензозаправщиков и стали требовать, что вся боевая техника, оружие и боеприпасы были переданы им. Когда им тактично объяснили, что они явно погорячились, по городку был открыт шквальный огонь, который велся в основном с верхних этажей и крыш жилых домов. Появились первые погибшие и раненые с нашей стороны.

И тогда командующий 4 ОА генерал-лейтенант Соколов (младший сын бывшего МО СССР Соколова, который был снят с должности Горбачевым за Руста), дал команду "рассеять нападающих". Всю ночь и в течение дня 20 января их "рассеивали", да так, что *** (трёхзначное число) из них упокоились вечным сном на аллее "шахидов" в бывшем ЦПКиО им С.М. Кирова.

Наши потери составили 17 человек, из них 3 - небоевые. 21 января 1990 все офицеры и прапорщики с помощью выделенной им бронетехники свезли свои семейства в штаб 60 МСД, где их размещали в подвалах. Там же составлялись списки на эвакуацию. Если родственники членов семей проживали в Центральной России - отправляли в Москву. На Украине - тогда в Киев. В Сибири - в Новосибирск.

Я своих девчонок вывез под обстрелом из дома в десантном отделении БМП. На территории дивизии формировались колонны бронетехники (БТРы, БМП, БРДМ и даже танки) в которые усаживали женщин и детей, Затем эти колонны (а их было минимум три), под прикрытием ЗСУ 23-4 "Шилка" следовали на окраину Баку в пос. Насосный, где находился аэродром военно-транспортной авиации.

Были попытки обстрелять колонны, но "Шилки" разнесли по пути следования верхние этажи нескольких высотных жилых домов и бабуины обстрелы сразу же прекратили. В самолеты ИЛ-76 грузили по 380-400 человек (стоя, как сельдей в бочках) и отправляли за пределы Азербайджана. Вместе с членами семей офицеров и прапорщиков по воздуху отправляли и армян, которые нашли ранее прибежище в наших частях. Мои девочки долетели до Чкаловского, где их встретил мой батя. И остались мы, мужички, одни. И ты знаешь, Юра, мы все почувствовали такое облегчение, такой пофигизм! У нас оказались развязанными руки! Семьи-то в безопасности, бояться нечего!

На складах РАВ дивизии все офицеры и прапорщики получили автоматическое оружие. При этом каждый мог получить что хочешь. Хочешь ПКМ - пожалуйста, таскай, главное - чтобы ж...а не треснула. Хочешь АК-74 - как Ваша милость пожелает. Я, памятуя старые добрые курсантские года, которые прошли у меня с АКМом 7,62 на плече, скромно поинтересовался наличием на складе данной модификации. Щербатый похмельный прапор с радостью сообщил, что таковое оружие имеется и вручил мне АКМ в заводской смазке. Один Господь знает, каких трудов мне стоило его отчистить.

Патроны тоже выдавали в любом количестве (сколько упрешь) и давали любые. Я "с переляку" взял 8 магазинов (потом проклял все, когда их таскал на себе), а также 4 гранатки РГ-42.
К счастью, весь этот аресенал мне не пригодился, потому что произошло чудо: уже 24 января 1990, когда бабуины похоронили своих шахидов, геройски, во славу Аллаха павших в неравных боях с гяурами, в Баку вновь воцарились мир и красота.

Мы и представить себе не могли, что все кончится таким пшиком. Знакомые бабуины разъяснили мне тонкости кавказского менталитета: "Ми хотели дать Вам п....ы, но у нас не палючилься... П....ы дали Вы нам... У Вас эта палючилься. Чиво типер дальше залупаться? Нам осталься только ногти на ногах кусат от злости...".

Короче, 25 - 26 января 1990 убивалки, патроны и гранатки мы посдавали обратно на склад, а при общении с местными стали испытывать даже некоторое чувство неловкости от их слащавой запредельной вежливости и предупредительности.

С русских офицеров в течение месяца в кабаках никто не брал деньги. Ты хозяину духана суешь бабло, а он, сгибаясь пополам и обметая подбородком пол, лебезит: "Ваше уважение, хватит Вашего уважения!" Средневековье какое-то. Сразу на ум приходила прекрасная повесть Л.Соловьева о похождениях славного Х. Насреддина.

Ни с чем не сравнимое удовольствие лично я получил, наблюдая, как несколько сотен студентов бакинских ВУЗов под присмотром наших вооруженных автоматами солдат, отмывали растворителем с цоколей зданий на всех центральных улицах гнусные граффити типа "Убей русского!", "Смерть славянам!", "Русские - вон из Азербайджана" и т.п. Нак следующий день улицы были вновь в первозданном виде.

Жалкое зрелище представлял собой фасад здания, в котором располагался Президиум Академии наук Аз.ССР. Вся штукатурка с него была сбита, а окна богемского стекла (дом был построен нефтепромышленником Зейналабдином Тагиевым в 1904 г.), все выбиты. К этому вопиющему безобразию невольно приложил руку твой покорный слуга.

А стряслось это 21 января 1990. Еще в начале января, когда тучи только стали сгущаться, мой шеф - "француз" по национальности, почуяв неладное, быстренько свалил в отпуск и уехал в Ростов-папу, бросив контору и возможные последствия на меня - своего зама. А контора наша располагалась не где-то на территории воинской части, а в самом центре города - в старинном трехэтажном доходном жилом доме по Докторскому переулку, аккурат напротив здания Президиума АН Аз.ССР. Охрана - курсантики Бакинского ВОКУ.

Когда полыхнуло, добраться до конторы живым было весьма проблематично.

А нужно было вызволять часового, вывезти секретку, несекретку, оружие офицеров и проч. и проч. Ну что делать? Пошел я к командующему, пал ему в ноги. От щедрот он дал мне взвод десанта из роты спецназа охраны штаба армии. Три БРДМа, 15 солдатиков и командир взвода - сопливый лейтенант, выпускник Рязанского училища.

Двинулись. Везде пальба, стрельба, кое-как добрались до Докторского переулка. Десантники взяли под обстрел оба выезда из переулка, а я с тремя бойцами (раб.сила) попер на второй этаж, где была контора. Да там чуть и не кончился. Курсант - часовой, которого должны были сменить еще сутки назад, но так и не сменили (из училища было не пробраться), обезумев от страха, недосыпа и голода, отказался открывать двери конторы, чем-то там забаррикадировался и два раза пальнул через дверь.
Все мои увещевания о том, что мы не бабуины, а свои, результата не дали. Пришлось совать под дверь ксиву, после чего бедняга стрелять перестал, сдался , рыдая, и врата конторы были раскрыты.

Пока я руководил эвакуацией бесчувственного часового, бумаг и барахла, а солдаты все это таскали вниз и сваливали внутрь БРДМов, бабуины блокировали легковыми машинами оба выезда из переулка и стали забрасывать БРДМы бутылкками с бензином, а солдатиков - камнями и палками. Мы все залезли внутрь, под броню, и тут взводный меня обрадовал - оказывается, в этих гробах нет донных люков, а посему, если загоримся, выскакивать некуда - зажаримся.

Вот тут я труханул всерьез и надолго. Посовещавшись с летюхой, приняли решение - палить из КПВТ (14,5 мм -вещь!) из всех трех машин поверх голов бабуинов, одновременно давя легковушки и прорываясь в улицу. Так и сделали... Пуля у КПВТ - не меньше нечищеного банана. И несколько сотен этих бананов пришлись в несчастное здание Президиума. Раздавив под крики и горестные стенания бабуинов двое жигулей, вырвались на ул. Коммунистическую (sic!), ну а там - газ в пол и только свист в ушах.
В этот вечер дрожь в коленках была унята довольно большой дозой араки... Приключения, мать их...

К слову, контору бабуины сожгли в этот же день, не пощадив находившуюся на первом этаже редакцию журнала "Элм вэ хайат" (Наука и Жизнь), а также бывшую на третьем этаже шикарную квартиру вице-президента Академии наук З.Буниятова, которые сгорели, так сказать, "за компанию".

Ну и ладно. По причине сгорания конторы прокуратура армии в дальнейшем ютилась в нескольких помещениях штаба армии. А в марте 1990 я получил назначение прокурором Ленкоранского гарнизона (270 км южнее Баку, на берегу Каспия, в 20 км от иранской границы). Прокуратура - одно название - я и следак - безграмотный полудикий мордвин - двухгодичник, который в известном своей привлекательностью для дам слове из трех букв умудрялся делать пять ошибок. А в обслуживании - полнокровная, по штату "А" мотокопытная дивизия (12 500 штыков) и два пограничных отряда - Ленкоранский и Пришибский.

Кроме того, десятка полтора частей окружного и даже(!) центрального подчинения. В общем, был я там и жнец, и швец и на х.. дудец. Единственная отрада - служебный коттедж на берегу моря со своим пляжем, а также рыбалка и охота в прилегающих районах.
Уже в мае 1990 мои девчонки вернулись из эвакуации и зажили мы ленкоранской жизнью. Место чудесное, природа шикарная, климат - теплее чем в Сочи. Городок - 30 тыс. населения, которое в поте лица занято было лишь стрижкой купонов (осетрина, икра, цитрусовые, киви, чай, фейхоа). А людям, занятым делом, не до политики. Поэтому в Ленкорани было тихо и спокойно.

Отчасти этому поспособствовал проведенный в феврале 1990 г. рейд десантуры. К этому времени на территории Ленкоранского района под эгидой одного из лидеров Народного Фронта сформировалась боевая группа, которая поставила своей целью добиваться освобождения района от советских войск, выхода района из состава Азербайджана и присоединения к Ирану (Ленкоранский район населен талышами, которые по сути являются парсами и говорят на фарси). Под свою базу эта шайка, вооруженная похищенными в школах мелкашками и дедовскими кара - мультуками, приспособила санаторий "Исти-Су" (дословно- горячая вода).
На трех вертолетах из Баку прилетела рота десанта, без единого выстрела захватила санаторий и 28 прохлаждавшихся в нем бабуинов. На вертолетах же их повезли в Баку. Воздушная трасса проходит над Каспием. В Баку ни один из бабуинов из вертолетов почему-то не вышел. Командир роты написал рапорт, что "все они отказались лететь в Баку и по пути самовольно (какая наглость!) покинули летательные аппараты". Ну, покинули и покинули, в конце концов, они свободные люди и это их право. Командир полка подшил рапорт, на этом все и кончилось.
Да, Юра, было и такое.

В Ленкорани я прослужил всего год и в марте 1991 получил назначение на должность прокурора Нахичеванского гарнизона. Зная, что там творится, семейство оставил в Ленкорани на попечение комдива.

Да, с Ленкоранью этот библейский край не сравнишь. Дичь средневековая. В столице – Нахичевани, были всего две асфальтированные улицы, везде грязь, запустение и нищета. Зато - могила Ноя! В то время территория этого анклава была полностью блокирована Арменией, в городе не было света, воды, тепла, за пределы республики ни на чем выехать было нельзя - самолеты не летали, поезда и автобусы не ходили. Базар - пустой. Высокогорное плато. Вокруг - голые горы. На самом плато - степь с верблюжьей колючкой. Климат резко континентальный. Летом +40, зимой - 30.

Жил в кабинете, спал на старинном кожаном диване с откидными валиками и зеркальной полочкой (для полного счастья не хватало только семи слоников). На подоконниках - мешки с песком. На двух гвоздях за спинкой кресла - автомат и подсумок с магазинами. Прокуратура - я и пять офицеров - местных бабуинов, которые через два месяца после моего прибытия сдали мне свои служебные удостоверения, уведомили о том, что они отказываются дальше служить в Советской Армии и уходят в составе ополчения на войну с армянами.

И остался я один, как перст, с двумя солдатиками - водителями. Так и жили цыганским табором втроем в конторе.

Слава Богу, не было ни одного уголовного дела, потому что все части находились в полной боевой готовности и бойцы сутками безвылазно сидели с оружием в окопах. Не до озорства. И в самоволку не уйдешь - гарантированный кирдык.